Борис Грачевский, создатель и главный редактор киножурнала "Ералаш".

Создатель детского юмористического киножурнала «Ералаш» Борис Грачевский — из тех людей, кто не нуждается в представлении. Он не просто руководитель и создатель знаменитого бренда (как модно сегодня говорить), а человек, который посвятил всего себя без остатка служению искусству, адресованному детям. В обстановке рыночной экономики никого уже не удивляет, что находятся те, для кого название «Ералаш» ассоциируется не столько с добрым и светлым кино, сколько с раскрученным бизнесом, который можно купить если не за большие, то за очень большие деньги…

- Борис Юрьевич, вам не предлагали выкупить «Ералаш» на корню?

- Буквально три дня назад меня в очередной раз пытались соблазнить покупкой «Ералаша» за сумасшедшие деньги.

- Ну а вы?

- Я ответил, что не отдам его даже за миллиард. Иначе какой смысл жить?

- «Ералаш» такой прибыльный?

- Нет, не прибыльный, но приносящий мне радость и дальнейшее желание работать и работать.

- Разве не будет у вас такой же радости от создания нового имени, бренда?

- Нет. Да и зачем новый бренд, если «Ералаш» погибнет? Не хочу. Потому что так работать над киножурналом смогу только я сам. «Ералаш» — как маленький ребенок, у которого каждый день возникают определенные проблемы, его нужно учить ходить, водить за ручку, кормить, ибо каждую неделю рождается новое кино, не умеющее, образно говоря, ни говорить, ни ползать, ни ходить. Да и какой мне финансовый смысл его продавать? Сказать, что мне не хватает денег или я бедствую? Вовсе нет. Все, что мне надо, у меня есть. Меня вообще не интересуют деньги в плане обогащения. Те средства, которые можно было забрать себе (если они у меня появлялись), я вкладывал в любимое детище — «Ералаш».

- Можно ли «Ералаш» назвать вашим бизнесом?

- Во‑первых, слово «бизнес» в переводе с английского означает всего-навсего «дело» (хотя я и не люблю англоязычные выражения). Да, это мое дело, которому я служу, и я заинтересован в том, чтобы оно не прерывалось. Люди ждут от меня как можно больше фильмов. И пока я имею силы, должен снимать. Так же, как сумасшедший фараон, который строил и строил для себя пирамиды.

- Как человек, работающий с детьми, с кем вы можете себя сравнить — с любящим отцом или с Карабасом-Барабасом, у которого дети ходят по струнке?

- Я любящий Карабас-Барабас, потому что очень требователен к детям, работающим у нас, и строг с ними, и они об этом прекрасно знают. Вместе с тем я их обожаю.

- Помнится, Карабас-Барабас заплатил Буратино пять золотых. А какие зарплаты в вашем коллективе?

- Я много лет назад рассказывал, что у нас не очень большие заработки, но люди счастливы, потому что занимаются, как и я, любимым делом. Всякий, кто узнает о том, где работают дети, невольно улыбается и… завидует. Ради одного этого, по‑моему, стоит снимать «Ералаш».

- Для того чтобы улучшить положение дел, похлопотать за подчиненных, вам не приходилось бить челом на приемах у «детских» начальников или чиновников от кино?

- Я к ним не хожу.

- Со стороны может показаться, что при всей своей известности двери в их кабинеты вы открываете левой ногой, чтобы что‑то пробить для своего детища…

- По поводу пробивания есть одна простая хитрость. В Министерстве культуры нам деньги дают. Но когда я начал отправлять заявки на проекты по выпуску полнометражных лент, в Госкино на это, к большому сожалению, не обращали никакого внимания. Даже на то, что за тридцать лет я ничем себя не запятнал, им всем наплевать. Что я в таком случае могу сделать? Если бы они не позволяли мне заниматься главным, ради чего я живу, нужно было бы идти ва-банк. А в сложившейся ситуации я и не хожу в Госкино — не вижу смысла обивать пороги.

- С чиновниками все понятно — у них судьба такая, нелегкая. Но не может быть, чтобы ваше имя не срабатывало.

- Врать не буду: конечно, срабатывает, но я этим никогда не пользуюсь.

- Какое кино вы хотите снимать?

- Я мечтаю о событийном кино, чтобы получалось, как в одной дурной газете: если что‑то делать — то по‑большому. Вот, например, Марина Ивановна Цветаева, будучи маленькой девочкой, в переписке с мальчиком, с которым у нее был роман, поставила его перед выбором: «Или пиши крупнее, или вообще не пиши». Вот в чем вопрос: или делай что‑то по‑настоящему, или просто не начинай ничего — третьего не дано. И это все очень непросто, но во многом является важным стимулом жить и работать. Сейчас, например, я сделал яркое интересное кино, абсолютно несмешное. Я говорю о документальной картине «Прелюдия для детей с оркестром». Она — об уроках эстетики в Краснодарском крае. Материал представляется мне безумно интересным. Мы обязательно доведем дело до конца, чтобы показать зрителям душу ребенка.

- Борис Юрьевич, если уж мы заговорили о такой возвышенной материи, как душа ребенка, то скажите, помогает ли в вашей работе с детьми их юная, непосредственная, свежая реакция, еще не отягощенная условностями сегодняшнего бытия?

- Отчасти. Потому что она все равно замыленная, ведь ребенок растет не в вакууме. Конечно, некая первородность прорывается у детей чаще, чем у взрослых. Если такую реакцию удается поймать, то это самое замечательное, что только может произойти на съемочной площадке.

- Каковы у вас отношения с коллегами?

- Они у меня всегда были достаточно странными, потому что большинство из них считают: я занимаюсь чем‑то вроде ерунды. Правда, при этом меня почему‑то все знают.

- Наверное, это говорит все‑таки не в их пользу.

- Это касается и кинокритиков, и журналистов, пишущих о кинематографе. Удивительно, но все они не хотят понять, что «Ералаш» каждый день открывает новые формы, позиции и темы, а также оригинальные формулы общения со зрителями, возводя все в определенную систему. Мы добились того, что наши дети желают смотреть сегодняшний «Ералаш» — он нравится им больше, чем старый. А такое дорогого стоит.

- Что помогло вам достичь того успеха, который называется зрительской любовью?

- Я начинал с малого. К примеру, когда пришел в кино, изучил всю технику (так называемое железо), овладел всеми смежными профессиями и специальностями (я неплохо в них разбираюсь, чем, безусловно, горжусь). Сейчас мне намного легче, потому что помогает огромный опыт жизни и работы в кино — ничего зря не проходит. Но главное, по‑моему, — просто честно смотреть в глаза людям.

- Хотя «Ералаш» — киножурнал юмористический, у вас ведь не всегда все было гладко?

- Конечно, за тридцать лет у меня бывало всякое. Но я всегда старался ходить по солнечной стороне жизни и искать во всех ситуациях светлые моменты.

- Дети помогают вам бороться с плохим настроением, хандрой?

- Помогают прежде всего дело, коллектив. Всем почему‑то кажется, что мы сидим и умиляемся детьми: ой, сюси-пуси, какие, дескать, они забавные! А дети — это, если так можно выразиться, наши отвертки.

- Простите, в каком смысле?

- То есть они делают то, что им положено. Ребенок как актер меньше всего занят в кино по времени. Его приводят, он произносит свою фразу, после чего уходит. Да, именно ему достается вся слава. А огромный труд съемочной группы остается за кадром.

- Идеи для сюжетов тоже придумывают не дети?

- О чем вы говорите?! Единственное, что могут дети, — это «приподнять» какую‑то тематику сюжета. А сформулировать достаточно четко свою мысль, а уж тем более создать литературное произведение или сценарий, ребенок не в состоянии.

- Хулиганят, наверное, на съемках?

- Хулиганят и получают за это. Но мы между собой прекрасно ладим. И потом, у нас есть один страшный рычаг, когда я говорю: «Я больше не позову тебя сниматься». Глаза ребенка тут же стекленеют от ужаса — вот что страшнее, чем получить по башке.

- Вы прибегаете к такому приему не очень часто?

- Нечасто, но бывает.

- В «Ералаш» еще не пришла такая реалия нашей жизни, как проплаченный проект, когда появляется некий папа и говорит: «Короче, надо моего пацана чисто отснять. Вот деньги. Поехали»?

- Пока нет. Бывает, что папы приходят, но в таком случае я смотрю на ребенка — могу взяться за него, а могу и нет. Со мной такого не бывает, чтобы, увидев деньги, я ошалел от счастья или от ужаса. А если ребенок талантлив и соответствует нашим требованиям, то почему бы родителям не купить новую аппаратуру или не помочь всей команде деньгами?

- То есть во главе угла у вас прежде всего продукт — качественное детское кино?

- В первую очередь для меня важно мнение Его Величества Зрителя, перед которым я отвечаю за все. Я не могу схалтурить или сфальшивить. Потому что, как я уже говорил, живу, чтобы честно смотреть в глаза своим зрителям — и маленьким, и взрослым. Часто, когда я иду по улице, ко мне подходят совершенно незнакомые люди и говорят: «Можно вам пожать руку?» или «Хотим поблагодарить вас за замечательную работу. Мы любим то, что вы делаете». Такого допинга мне достаточно, чтобы ради любимого дела продолжать жить и работать.

Ира ЖУКОВА и Виталий КАРЮКОВ специально для журнала «Работа & Зарплата» № 38 (2005 г.)